Быков знак беды главные герои. Знак беды. Василь БыковЗнак беды

Время и люди не много оставили от некогда раскинувшейся здесь просторной хуторской усадьбы. Лишь кое-где останки ее выглядывали на поверхность угловым камнем фундамента, осевшим бугром кирпича да двумя каменными ступеньками возле бывшего входа в сени. Припорожные эти камни покоились на том самом месте, что и много лет назад, и мелкие рыжие муравьи, где-то поблизости облюбовавшие себе жилище, деловито сновали по нижней, вросшей в землю ступеньке. Овражный ольшаник, потеснив хуторское поле, подступил вплотную к двору; на месте истопки царственно разросся густой куст шиповника в окружении зарослей лопухов, крапивы, малинника. От колодца ничего не осталось, сруб гнил, или, возможно, его разорили люди, вода, оказавшись без надобности, иссякла, ушла в глубь земли. На месте стоявшей здесь хаты тянулась из сорняков к свету колючая груша-дичка – может, непотребный отпрыск некогда росших здесь груш-спасовок, а может, случайная самосейка, занесенная из леса птицами.

С дороги, от большака мало что указывало на бывшую усадьбу, разве одна из двух лип, некогда красовавшихся возле хуторских ворот. Другой не было и в помине, да и оставшаяся являла собой жалкое зрелище: опаленная и однобокая, с толстым уродливым стволом, прогнившая корявою щелью-дуплом, она непонятно как удерживала несколько мощных сучьев. Прилетавшие из леса птицы почему-то никогда не садились на ее ветвях, предпочитая рослый ольшаник поблизости. Вороны, возможно, помнили что-то, а может, своим древним инстинктом чуяли в изуродованном дереве дух несчастья, знак давней беды. Этот роковой знак лежал здесь на всем: на истлевших остатках усадьбы, блаженствующих на приволье зарослях сорняков и малины, на самодовольной неприступности колючего шиповника и даже изогнутой груше-дичке. И только тоненькая молодая рябинка, недавно выбросившая на свет считанные листочки посередине заросшего травой подворья, в дерзкой своей беззащитности казалась гостьей из иного мира, воплощением надежды и другой, неведомой жизни.

Наверно, все остальное принадлежало здесь прошлому, покоренному тленом и небытием.

Все, кроме неподвластной времени всеохватной человеческой памяти, наделенной извечной способностью превращать прошлое в нынешнее, связывать настоящее с будущим…

С терпеливой ненасытностью корова щипала влажную с ночи траву, неторопливо двигаясь исхоженным своим маршрутом: вдоль большака, по заросшей бурьяном канаве, краем дорожной насыпи, через травянистую лощину с гладким, будто откормленный кабан, валуном и дальше, к опушке леса, широкой дугой охватившей пригорок с хутором. Степанида знала, что на опушке корова повернет в сторону Бараньего Лога и там, в ольшанике, надо будет смотреть за ней строже, чтобы не шмыгнула куда-нибудь долой с глаз. Бобовка была корова проворная и хотя пестрая – белые пятна на черном, – но уж если куда запропастится, то побегаешь по кустарникам. Однако это там, на опушке, тут же деваться ей было некуда – невысокая насыпь дороги да голое картофельное поле, тут можно и посидеть в покое. И Степанида, прислонясь бедром к округлому боку валуна, плотнее составила на земле босые ноги, изредка поглядывая на свою Бобовку.

Было не холодно, хотя и зябковато ногам в мокрой от росы траве и ветрено. Небо сплошь устилали набрякшие дождем облака, солнце с утра не показывалось; серый неприютный простор полнился неумолчным шорохом ветра в поле, невольно хотелось отвернуться от него, плотнее закутаться в ватник, не двигаться. Рядом на большаке, как всегда в эти дни, было пустынно и тихо, теперь тут мало ходили и никто уже не ездил. Если и появлялся редкий прохожий, то чаще с утра – какая-нибудь женщина из ближней деревни торопливо пробежит в местечко, обратно появится она только к вечеру. Эта устоявшаяся заброшенность дороги угнетала Степаниду, особенно после того, как недавно еще все тут ревело и стонало от машин, подвод, лошадей, бесчисленных колонн войск, денно и нощно тянувшихся на восток. Казалось, великому тому шествию не будет конца, а с ним не кончится и тревожная суета на хуторе. Известное дело, придорожная усадьба: какая надобность ни случись – у всех на глазах. Степанида с Петроком сбились с ног, встречая и провожая каждого, кто заезжал, забегал, останавливался, чтобы переобуться, напиться, передохнуть в зной под липами, покормить лошадей, перекусить самому, расспросить о дороге. Правда, однажды под вечер на большаке стало свободнее, движение заметно спало, готовое совсем прекратиться, машины уже не ехали, а строй красноармейцев, свернув с дороги, цепью рассыпался по картошке. Два командира, заехавшие на хутор, что-то долго рассматривали на карте; их боец-коновод попросил ведро напоить лошадей и сказал, что тут будет бой, оставаться на хуторе опасно. Испугавшись, Степанида накинула веревку на рога коровы и кустарниками подалась в Бараний Лог. На хуторе остался Петрок – усадьбу не годилось оставлять без присмотра. Натерпевшись немало страха, она просидела в березнячке ночь и половину следующего дня. После полудня загудели самолеты, тотчас содрогнулась земля, где-то забахало, застучало, и в небе за логом встал сизый столб дыма. Постепенно оправившись от испуга, Степанида поняла, что это далеко, на большаке, а может, и того дальше, в местечке. Вскоре, однако, все стихло, будто и не начиналось вовсе. Некоторое время выждав, она боязливо потащилась с коровой к хутору, не надеясь найти его в целости, да и живого Петрока тоже. Но хутор как ни в чем не бывало спокойно стоял под липами невдалеке от дороги, а во дворе, выбравшись из погреба, похаживал с соломой в бороденке ее Петрок, и ветер доносил из-за тына знакомый дымок его самокрутки.

В ту ночь красноармейцы оставили на картофельном пригорке недокопанную траншею и куда-то ушли стороной; на большаке все опустело, заглохло, наутро редкие военные повозки поворачивали обратно, в объезд на Кульбаки – за сосняком самолеты разбомбили мост через болотистую Деревянку и проехать в местечко большаком было уже невозможно.

Настала новая, страшная в своей непривычности жизнь под немцем, которая постепенно, с неотвратимой настойчивостью утверждалась в районе. Началось с того, что в Выселках распустили колхоз, разобрали небогатое его имущество, инвентарь, лошадей, и Степанида послала Петрока за своей когда-то обобществленной кобылой. Но кобылы в колхозе не оказалось – накануне прихода немцев отправили подростка с подводой на станцию, откуда он так и не вернулся. Она накричала на Петрока, потому что, если такое случилось, надо было взять какую-либо другую лошадь – как же в хозяйстве без лошади? Как тогда жить? Но этот старый недоумок Петрок, разве он что сделает как следует? Только знает одно – молча дымить вонючей своей махоркой. И теперь вот живи как хочешь. Хорошо еще, что осталась Бобовка, на нее вся надежда, она пока что кормит обоих. А что будет дальше?

Бобовке тем временем, наверное, наскучило пастись на жестком придорожном откосе, и она взобралась повыше, на обочину большака. Степанида поднялась с камня – зачем позволять корове высовываться из-за насыпи, мало ли что может случиться, еще кому попадет на глаза. Правда, за эти два месяца жизни под немцем она поняла, что ото всего не устережешься, как ни скрывайся, а если они захотят, то найдут. Тем более что у немцев выискались уже и помощники из местных, полицаи, которые всех тут знают наперечет. На прошлой неделе повесили двух коммунистов на площади, один из них был директором школы, в которой учились ее Фенька с Федькой. Там же, в местечке, на стенах домов и заборах белели их объявления с обещанием суровой расправы с каждым за ослушание, неподчинение, тем более за сопротивление немецким властям.

Степанида поднялась на дорожный откос, хворостиной легонько стеганула по заду Бобовку, и та не заставила себя ждать, степенно ступая, послушно сошла в канаву. Конечно, трава тут была не очень съедобная – бурьян да осот, – но как-нибудь напасется за день. Степанида немного постояла на большаке, оглядывая с насыпи знакомое до мельчайших подробностей хуторское поле. Минуло десять лет, как оно перестало принадлежать ей с Петроком, стало колхозным, но чье будет теперь? Вряд ли немцы отдадут землю крестьянам, наверно же, знают, что если из рук выпустишь, то обратно не ухватишь. Какая она ни есть, эта земелька, этот проклятый богом пригорок по прозванию Голгофа, а вот жаль его, как матери жалко пусть и больного, единственного своего ребенка. Сколько тут выходили ее немолодые ноги, переделали работы ее изнуренные руки! Сколько лет они с Петроком тут пахали, сеяли, жали, раскидывали навоз и мельчили глиняные комья, особенно там, на суглинке. К той же нехитрой крестьянской работе со временем приобщился и Федя. Феня же захотела учиться и уехала в Минск. Где теперь ее дети? Феня так, может, еще и жива, если посчастливилось вовремя уйти на восток, и теперь где-то в России. А Федька? Как пошел осенью в армию, за зиму прислал три письма из Латвии, только начинал свою службу на танках, и тут война! Где он, жив ли хотя?

Василий Владимирович Быков

«Знак беды»

Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трёх километрах от местечка Выселки. Их сын Федя служит в танковых войсках, дочь Феня учится «на докторшу» в Минске. Начинается война. Быстро прокатывается на восток фронт, приходят немцы. Наступает страшная в непредсказуемости новых бед жизнь.

Поначалу немцы хозяйничают лишь в местечке и на хутор не наведываются. Первыми являются «свои» — полицаи Гуж и Колонденок. Колонденок когда-то, в пору коллективизации, был при сельсовете мальчиком на побегушках. Хотя Гуж приходится Петроку дальним родственником, он грубо унижает хозяев, требуя беспрекословного подчинения. Петрок терпит оскорбления и угрозы, Степанида держит себя гордо и вызывающе. Гуж припоминает, что она была колхозной активисткой, и угрожает расправой. Наконец полицаи уходят, выпив принесённую с собой самогонку. Степанида ругает мужа за его заискивающее поведение. Приход полицаев был не случайным — Гуж присмотрел хутор для постоя немецкого офицера с командой. Через несколько дней приезжают на тяжёлом грузовике и немцы. Они приказывают хозяевам вымыть хату для офицера, самих же Степаниду и Петрока выгоняют жить в истопку. Немцы учиняют полный разгром в хозяйстве. Хозяева со страхом наблюдают все это и ждут ещё больших бед. Когда Степанида пытается показать, что корова даёт мало молока, немцы сами доят корову и за «сопротивление» избивают хозяйку. В следующий раз Степанида тайком выдаивает все молоко в траву. Не получив молока, фельдфебель пристреливает корову. Пока немцы возятся с коровьей тушей, Степанида успевает спрятать за хутором, в барсучьей норе, уцелевшего поросёнка. Помогает ей в этом глухонемой пастушок Янка. Ночью Степанида выкрадывает винтовку повара и бросает её в колодец. Наутро немцы перетряхивают в поисках винтовки всю истопку, забрав при этом скрипку Петрока. Днём его заставляют копать клозет для офицера. Ободрённый тем, что офицер похвалил его за работу, Петрок решается вечером идти просить скрипку. Он долго играет немцам. Скрипку возвращают. Ночью слышатся близкие выстрелы и крики: «Бандитен!» Немцы притаскивают во двор застреленного Янку, неизвестно по какой причине подошедшего к хутору. Назавтра, после приезда посыльного на мотоцикле, немцы собираются и покидают хутор. Степаниде кажется, что она перестаёт ощущать себя в этом мире, и думает только: за что? За что такая кара обрушилась на неё, на людей? И память переносит её на десять лет назад…

Тогда в Выселках организовывали колхоз. На очередном собрании выступал уполномоченный из района, ругал всех за несознательность — кроме членов комбеда, никто в колхоз не записывался. Восьмое собрание закончилось так же. Через день представитель окружкома Новик применил новый метод организации колхоза: на комбеде ставился вопрос о раскулачивании тех, кто не хотел записываться. Запугивая членов комбеда часто повторяющимися словами «саботаж», «уклонизм», Новик добивался, чтобы перевес в голосовании был за раскулачивание. На этих заседаниях присутствовал мальчик на побегушках при сельсовете — переросток Потапка Колонденок, который все услышанное использовал в своих заметках в районную газету. С ужасом читали потом члены комбеда эти заметки, подписанные псевдонимом Грамотей. В них упоминались многие местечковцы, совсем не кулаки. Но так как они использовали наёмную силу, их раскулачивали. Степанида вспоминает горе семей, выброшенных из домов на снег, увозимых вместе с малыми детьми в неизвестность. Милиционер Вася Гончарик, из местных, после того как раскулачил семью своей любимой девушки, застрелился. Он был старшим братом Янки, которому тогда было три года и которого, ставшего на всю жизнь глухонемым, застрелят немцы на хуторе Яхимовщина.

Вспоминает Степанида и то, как достался им с Петроком этот хутор. Он принадлежал пану Яхимовскому, обедневшему шляхтичу, одинокому старику. Степанида с Петроком, поженившись, работали у старика и жили у него на хуторе. После революции начали отбирать у панов имущество и землю и делить среди бедняков. Хутор достался Богатькам; из обширных земельных владений, которые Яхимовский сдавал в аренду, Степаниде с Петроком нарезали две десятины на горе. Чтобы отвести от земли беды, Петрок поставил на горе крест, и народ прозвал эту гору Голгофой. Когда Степанида пришла к Яхимовскому просить прощения — её мучила совесть, что она владеет чужим имуществом, — старик ответил: «Пан Езус простит». Степанида оправдывалась, — мол, не им, так все равно другим бы отдали, а старик произнёс выстраданно: «Но вы же не отказались… Грех зариться на чужое». Они кормили старика, ухаживали за ним, но он ничего не ел и в один страшный день повесился в амбаре. В этот день, перед тем как обнаружить в амбаре старика, Степанида с Петроком нашли на поле замёрзшего жаворонка, который обманулся первым теплом. И Степанида решила, что это предзнаменование беды, её знак. Так оно и случилось. Пала лошадь, глинистая земля не родила, и вся трудная жизнь не приносила Богатькам ни счастья, ни радости. Потом — коллективизация с её людским горем, беспросветный колхозный труд, и вот — война…

За убитым Янкой приезжают Гуж с Колонденком на подводе. Гуж приказывает Петроку идти на работу достраивать разбомблённый мост. С работы Петрок приходит еле живой. Он решает выгнать самогона, чтобы откупиться от полицаев. За змеевик для аппарата он обменивает свою скрипку. Но самогон не помогает — полицаи требуют его все больше и больше, вваливаются однажды и полицаи из дальней деревни. Не найдя самогона, который уже забрал Гуж, «чужие» полицаи до полусмерти избивают хозяев. Петрок решает покончить с самогоном — разбивает аппарат, откапывает спрятанную в лесу бутылку первача, несёт её домой, чтобы полечить избитую Степаниду. Его уже поджидает Гуж. Отчаяние заставляет Петрока выкрикивать в адрес полицаев и немцев все проклятия, что накопились у него на душе. Полицаи избивают его, тащат, полуживого, в местечко — и навсегда пропадает Петрок… Пропадает человек, за всю жизнь не сделавший никому зла, безвольный, но все-таки однажды прикоснувшийся к безжалостным жерновам истории. Когда-то снежной зимой застряли какие-то машины на большаке возле хутора. Люди из машин зашли в хату погреться. Главный из них, приглядевшись к тяжёлой жизни хозяев, дал им червонец — на лекарство для болеющей дочери. Этот человек был председатель ЦИКа Белоруссии Червяков. И когда арестовали председателя колхоза Левона, Степанида собрала подписи с колхозников под письмом о невиновности председателя и послала Петрока в Минск — отдать письмо Червякову и заодно вернуть долг — червонец. Петрок опоздал на день — Червякова уже похоронили…

Степанида, придя в себя после побоев, после того как слышала расправу Гужа над Петроком, решает мстить полицаям, немцам — всем, кто разрушил и без того горемычную жизнь. Она знает, что у моста кто-то из местных забрал неразорвавшуюся бомбу. Степанида уверена, что это мог сделать только Корнила. Она идёт в местечко, чтобы попытаться передать что-нибудь поесть Петроку в тюрьму и попросить у Корнилы бомбу. От тюрьмы её гонят, забрав передачу. Хитрый Корнила соглашается привезти к ней бомбу на подводе — в обмен на уцелевшего поросёнка. Степанида решает бомбой взорвать мост, который уже построен заново. Степанида до поры закапывает бомбу в землю. В местечке она встречает конвой, ведущий куда-то Корнилу, и в страхе возвращается домой, чтобы спрятать бомбу получше. Обессиленная, Степанида ложится отдохнуть в истопке. В дверь ломятся полицаи, они требуют, чтобы она показала, где бомба. Степанида не открывает. Дверь начинают ломать, стреляют сквозь неё. Степанида обливает истопку изнутри керосином и поджигает. Думая, что бомба внутри, полицаи разбегаются. Никто не тушит полыхающее пламя, опасаясь мощного взрыва бомбы. «Но бомба дожидалась своего часа».

На хуторе Яхимовщина, расположенном рядом с местечком Выселки, живет семья Богатько.

Начинается война. В первое время немцы хозяйничали только в Выселках, до хутора им не было дела. Первыми сюда приходят «свои» - полицаи Колоденок и Гуж. Первый при коллективизации был мальчиком на побегушках при сельсовете. Второй же является дальним родственником Петроку, но это ничуть не мешает ему унижать хозяев. Степанида держится гордо, а Петрок терпит все оскорбления, за что потом получает от жены нагоняй.

Полицаи приходили не просто так – Гуж выбрал хутор для проживания немецкого офицера со штабом. Через некоторое время появляются немцы. Они заставляют хозяев приготовить хату для офицера и выгоняют их ночевать в истопку.

В хозяйстве от немцев полный разгром. Они даже застрелили корову, когда Степанида показала, что она не дает молока. Правда своенравная хозяйка выдоила ее перед тем в траву. Потом она с помощью глухонемого пастушка Янки спрятала за хутором поросенка. А ночью украла у повара винтовку и бросила ее в колодец. В поисках пропавшего оружия немцы обыскивают всю истопку, а не найдя, забирают скрипку Петрока. Днем они заставляют его копать уборную для офицера. Получив похвалу за выполненную работу, хозяин просит скрипку обратно. Его заставляют долго играть, но инструмент возвращают. А ночью немецкие солдаты застрелили Янку. На следующий день приезжает посыльный, после чего немцы в спешке покидают Яхимовщину.

Степанида не понимает за что им такая беда, но память переносит ее на 10 лет назад…

Когда в Выселках учреждали колхоз и никто не хотел туда записываться, на комбеде решили раскулачивать несогласных. Степанида вспоминает, сколько семей тогда пережили большое горе, сколько людей увезли в неизвестность.

Припоминает она и то, как они с мужем получили свой хутор. Раньше он был собственностью пана Яхимовского, обедневшего шляхтича, одинокого старика. После свадьбы Степанида с Петроком пошли к нему работать. А после революции, когда начали отбирать землю и имущество у панов и делить между бедняками, хутор перешел к Богатькам. Степанида просила прощения у Яхимовского, ведь если не им, то другим отдали бы, но старик лишь ответил: «Но вы же не отказались… Грех зариться на чужое». Богатьки, чувствуя угрызения совести, ухаживали за ним до самой смерти. А в день, когда Яхимовский повесился, Степанида с Петроком в поле нашли замерзшего жаворонка. Тогда она решила, что это знак беды. Так и получилось – жизнь была тяжелой и безрадостной.

Когда Гуж и Колоденко приезжают за телом Янки, они приказывают Петроку достраивать мост, который пострадал от бомбардировки. После работы мужчина возвращается совсем без сил и думает откупиться от полицаев самогоном. Но это совсем не помогает. А однажды к нему за выпивкой приезжают «чужие» полицаи и, не найдя знаменитого самогона, жестоко избиваю хозяев. Петрок решает завязать. Но чтобы вылечить Степаниду он откапывает в лесу бутылку спрятанного первача и несет домой. А там его поджидает Гуж. Полный отчаянья, Петрок кричит, проклинает немцев и полицаев, за что его опять избивают и увозят в Выселки. Мужчина пропадает навсегда.

Мечтая отомстить за мужа, Степанида договаривается с Корнилой о неразорвавшейся бомбе, которую он нашел после бомбардировки. Она планирует взорвать восстановленный мост. Корнила обменивает бомбу на спрятанного поросенка. А женщина закапывает ее в землю, чтобы дождаться подходящего времени. Но в городе она видит, как конвой ведет испуганного Корнилу, и возвращается домой, чтобы спрятать бомбу получше.

В дверь истопки начинают ломиться полицаи, требуя показать, где бомба. Но Степанида не открывает. Она обливает изнутри все керосином и поджигает. Полицаи разбегаются, думая, что бомба там. «Но бомба дожидалась своего часа».

Сочинения

Знак беды

Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трех километрах от местечка Выселки. Их сын Федя служит в танковых войсках, дочь Феня учится "на докторшу" в Минске. Начинается война. Быстро прокатывается на восток фронт, приходят немцы. Наступает страшная в непредсказуемости новых бед жизнь.

Поначалу немцы хозяйничают лишь в местечке и на хутор не наведываются. Первыми являются "свои" - полицаи Гуж и Колонденок.

Колонденок когда-то, в пору коллективизации, был при сельсовете мальчиком на побегушках. Хотя Гуж приходится Петроку дальним родственником, он грубо унижает хозяев, требуя беспрекословного подчинения. Петрок терпит оскорбления и угрозы, Степанида держит себя гордо и вызывающе. Гуж припоминает, что она была колхозной активисткой, и угрожает расправой. Наконец полицаи уходят, выпив принесенную с собой самогонку. Степанида ругает мужа за его заискивающее поведение. Приход полицаев был не случайным - Гуж присмотрел хутор для постоя немецкого офицера с командой. Через несколько дней приезжают на тяжелом грузовике и немцы. Они приказывают хозяевам вымыть хату для офицера, самих же Степаниду и Петрока выгоняют жить в истопку. Немцы учиняют полный разгром в хозяйстве. Хозяева со страхом наблюдают все это и ждут еще больших бед. Когда Степанида пытается показать, что корова дает мало молока, немцы сами доят корову и за "сопротивление" избивают хозяйку. В следующий раз Степанида тайком выдаивает все молоко в траву. Не получив молока, фельдфебель пристреливает корову. Пока немцы возятся с коровьей тушей, Степанида успевает спрятать за хутором, в барсучьей нор....

На хуторе Якимовщина, который находится в трех метрах от городка Выселки, проживали Степанида и ПетрокБогатьки. У них было двое детей: сын Федор (служил в танковых войсках), и дочь Феня (училась в медицинском учреждение в Минске). После того, как началась война, и фронт уходит на восток, на хуторе появляются немецкие солдаты и наступает страшное время для жителей. Вначале немцы хозяйничали только в Выселках и Якимовщине, но вскоре к семье Богатьки, являются «свои» - бывший мальчик на побегушках при сельсовете, полицай Гуж и полицай Клоденок. Гуж является дальним родственником семьи Богатько, но это не мешает ему унижать их и требовать от них полного подчинения.
ПетрокБогатько, достойно терпит все оскорбления и обиды, а его жена Степанида держит себя гордо. Полицай Гуж напоминает Степаниде, что в прошлом она была колхозницей и активисткой, и за это может понести расправу. После того, как полицаи выпили принесенную выпивку они уходят, а Степанида начинает бранить мужа за то, что он вел себя заискивающе.
Приход полицаев не был случайностью. Полицай Гуж, решил, что хутор станет прекрасным пристанищем для немецкого офицера и его команды. Спустя несколько дней на грузовике приезжают немцы. Они заставляют вымыть дом к приезду офицера и выгоняют их жить в истопку. Прибывшие на хутор немцы начинают чинить полный разгром.
Супруги Богатьки наблюдая за этим, ожидают еще больших бед. Когда Степанида пытается показать немцам, что корова дает маленькие удои, они сами пытаются ее доить и избивают хозяйку за ложь. Степанида доит молоко в траву и за отсутствие молока немецкий фельдфебель пристреливает животное. Немцы потрошат тушу застреленной коровы, а в это время Степанида с глухонемым пастушком Янкой умудряются спрятать в норе барсука, поросенка, который уцелел. После захода солнца, Степаниде удается похитить ружье повара иона выбрасывает его в колодец. Наследующие утро при обыске истопки, немцы забирают скрипку Петрокаи заставляют его копать для немецкого офицера уборную комнату. Офицер хвалит Петроку за роботу и он решается попросить свою скрипку назад. Немцы отдают ему скрипку, а за это он целый вечер играет им различные мелодии. В ночной тишине слышатся крики немцев «Бандитен» и раздается выстрел. Немецкие солдаты, застрелив пастушка Янку, приносят его во двор. Утром приезжает к хутору посыльный и немцы спешно уезжают в город. Степанида после пережитого, задает один и тот же вопрос: «За что на нас обрушилась эта кара» и ее память переносит ее на несколько лет назад...
При организации колхоза в Выселках, уполномоченный из района проводил собрание. Тогда он ругал жителей городка на несознательность (в колхоз в то время записывались только члены комбеда). Спустя сутки, представитель окружкома Новик, на собрание комбеда решил начать раскулачивание тех, кто не записался в колхоз. Для этого было проведено голосование. Во время голосования Новик пытался запугивать членов комбеда, для того чтобы они проголосовали за раскулачивание. ПотапкаКолонденок был одним из тех, кто присутствовал на заседании. По окончанию заседания, он использовал услышанную информацию в своих целях и написал заметку в районную газету. Заметки, подписанные псевдонимом «Грамотей», наводили ужас на членов комбеда. В заметках было указано, что многих горожан (даже тех, что не были кулаками, а просто имели наемных людей) раскулачивали. В памяти Степаниды всплывают картины; как большое количество семей выгоняли зимой из дому и увозили неизвестно куда. Вася Гончарик (старший брат Янки пастушка) работал местным милиционером. После того, как его заставили раскулачить семью любимой, он застрелил себя.
Также Степанида вспоминает о том, как им с мужем достался хутор. Хутор раньше принадлежал старому пану Яхимову. Когда начали раскулачивать богатых панов, хутор отдали Богатькам. Степанида через некоторое время после владения землей, пошла просить прощения у пана Яхимовского за то, что они владеют его имуществом. Пан ответил женщине:» Пан Езус Простит». После того как женщина попыталась оправдаться, старик сказал с болью в голосе: «Но, вы же не отказались... Грех зарится на чужое». Степанида и Петрок ухаживали за старым паном, все же через пару дней голодовки, его нашли повешенным в амбаре. Перед этим событием супруги, нашли мертвого жаворонка на своих полях. Степанида поняла, что этот знак принесет им беду. Так и случилось. У супругов начались, случатся различные несчастья: земля не приносила урожай, погибла лошадь и их жизнь была безрадостной.
После этого началась коллективизация. Она принесла людям много горя и страданий. А через некоторое время началась война...
За телом убитого пастушка приезжают Колоденок и Гуж. Приехав на хутор, они отдают приказ Петроку, чтобы он шел строить мост, который разбомбили. Петрок обессиленный приходит с работы и решает откупится от немцев самогоном. Самогонный аппарат он выменивает на свою скрипку, но самогон не решает проблему. Петрока заставляют работать. Однажды на хутор приезжают «чужие» полицейские за самогоном, который забрал Гуж, не найдя самогона они сильно избивают супругов Богатько. Петрок понимая, что самогон принес только вред, разбивает аппарат и приносит домой, для лечения Степаниды, откопанную в лесу бутылку первача. Возле хутора его ожидает Гуж. Доведенный до отчаянья, Петрок начинает выкрикивать проклятья, адресованные немецким солдатам и полицейским. За это Петрок был избит полицаями и его забрали в городок, где он и пропал навсегда...
После того, как Степанида пришла в чувства после побоев, начинает придумывать месть немецким солдатам и полицаям за мужа, который сидит в тюрьме. Степанида вспоминает, что возле моста, кто-то из жителей городка забрал бомбу, которая не взорвалась и Степанида уверенная, что это Корнила. Степанида отправляется в городок для того чтобы передать мужу немного еды и попросить у Корнилы бомбу. Но, у нее забирают приготовленную мужу передачу и отгоняют от стен тюрьмы. Корнила, который был очень хитрый, предлагает Степаниде привезти бомбу, а взамен просит спрятанного поросенка. Степанида соглашается. Корнила привозит ей бомбу и Степанида закапывает ее в земле. Идя по улицам городка, Степанида замечает, что полицейские куда-то уводят Корнилу. Испуганная, она возвращается домой и хочет спрятать бомбу в надежное место. Выбившись из сил, она ложится отдохнуть в истопке, но в это время к ней в двери начинают ломится полицаи, с требованием отдать им бомбу. Увидев, что Степанида не собирается открывать дверь, полицаи начинают ее ломать и стрелять. Степанида принимает решение и обливает истопку керосином. После того, как она поджигает истопку, полицаи думая, что внутри бомба, разбегаются. Но, спрятанная бомба все таки дождалась своего времени"

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Знак беды». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Знак беды

Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трех километрах от местечка Выселки. Их сын Федя служит в танковых войсках, дочь Феня учится "на докторшу" в Минске. Начинается война. Быстро прокатывается на восток фронт, приходят немцы. Наступает страшная в непредсказуемости новых бед жизнь.

Поначалу немцы хозяйничают лишь в местечке и на хутор не наведываются. Первыми являются "свои" - полицаи Гуж и Колонденок. Колонденок когда-то, в пору коллективизации, был при сельсовете мальчиком на побегушках. Хотя Гуж приходится Петроку дальним родственником, он грубо унижает хозяев, требуя беспрекословного подчинения. Петрок терпит оскорбления и угрозы, Степанида держит себя гордо и вызывающе. Гуж припоминает, что она была колхозной активисткой, и угрожает расправой. Наконец полицаи уходят, выпив принесенную с собой самогонку. Степанида ругает мужа за его заискивающее поведение. Приход полицаев был не случайным - Гуж присмотрел хутор для постоя немецкого офицера с командой. Через несколько дней приезжают на тяжелом грузовике и немцы. Они приказывают хозяевам вымыть хату для офицера, самих же Степаниду и Петрока выгоняют жить в истопку. Немцы учиняют полный разгром в хозяйстве. Хозяева со страхом наблюдают все это и ждут еще больших бед. Когда Степанида пытается показать, что корова дает мало молока, немцы сами доят корову и за "сопротивление" избивают хозяйку. В следующий раз Степанида тайком выдаивает все молоко в траву. Не получив молока, фельдфебель пристреливает корову. Пока немцы возятся с коровьей тушей, Степанида успевает спрятать за хутором, в барсучьей норе, уцелевшего поросенка. Помогает ей в этом глухонемой пастушок Янка. Ночью Степанида выкрадывает винтовку повара и бросает её в колодец. Наутро немцы перетряхивают в поисках винтовки всю истопку, забрав при этом скрипку Петрока. Днем его заставляют копать клозет для офицера. Ободренный тем, что офицер похвалил его за работу, Петрок решается вечером идти просить скрипку. Он долго играет немцам. Скрипку возвращают. Ночью слышатся близкие выстрелы и крики: "Бандитен!" Немцы притаскивают во двор застреленного Янку, неизвестно по какой причине подошедшего к хутору. Назавтра, после приезда посыльного на мотоцикле, немцы собираются и покидают хутор. Степаниде кажется, что она перестает ощущать себя в этом мире, и думает только: за что? За что такая кара обрушилась на нее, на людей? И память переносит её на десять лет назад...

Тогда в Выселках организовывали колхоз. На очередном собрании выступал уполномоченный из района, ругал всех за несознательность - кроме членов комбеда, никто в колхоз не записывался. Восьмое собрание закончилось так же. Через день представитель окружкома Новик применил новый метод организации колхоза: на комбеде ставился вопрос о раскулачивании тех, кто не хотел записываться. Запугивая членов комбеда часто повторяющимися словами "саботаж", "уклонизм", Новик добивался, чтобы перевес в голосовании был за раскулачивание. На этих заседаниях присутствовал мальчик на побегушках при сельсовете - переросток Потапка Колонденок, который все услышанное использовал в своих заметках в районную газету. С ужасом читали потом члены комбеда эти заметки, подписанные псевдонимом Грамотей. В них упоминались многие местечковцы, совсем не кулаки. Но так как они использовали наемную силу, их раскулачивали. Степанида вспоминает горе семей, выброшенных из домов на снег, увозимых вместе с малыми детьми в неизвестность. Милиционер Вася Гончарик, из местных, после того как раскулачил семью своей любимой девушки, застрелился. Он был старшим братом Янки, которому тогда было три года и которого, ставшего на всю жизнь глухонемым, застрелят немцы на хуторе Яхимовщина.

Вспоминает Степанида и то, как достался им с Петроком этот хутор. Он принадлежал пану Яхимовскому, обедневшему шляхтичу, одинокому старику. Степанида с Петроком, поженившись, работали у старика и жили у него на хуторе. После революции начали отбирать у панов имущество и землю и делить среди бедняков. Хутор достался Богатькам; из обширных земельных владений, которые Яхимовский сдавал в аренду, Степаниде с Петроком нарезали две десятины на горе. Чтобы отвести от земли беды, Петрок поставил на горе крест, и народ прозвал эту гору Голгофой. Когда Степанида пришла к Яхимовскому просить прощения - её мучила совесть, что она владеет чужим имуществом, - старик ответил: "Пан Езус простит". Степанида оправдывалась, - мол, не им, так все равно другим бы отдали, а старик произнес выстраданно: "Но вы же не отказались... Грех зариться на чужое". Они кормили старика, ухаживали за ним, но он ничего не ел и в один страшный день повесился в амбаре. В этот день, перед тем как обнаружить в амбаре старика, Степанида с Петроком нашли на поле замерзшего жаворонка, который обманулся первым теплом. И Степанида решила, что это предзнаменование беды, её знак. Так оно и случилось. Пала лошадь, глинистая земля не родила, и вся трудная жизнь не приносила Богатькам ни счастья, ни радости. Потом - коллективизация с её людским горем, беспросветный колхозный труд, и вот - война...

За убитым Янкой приезжают Гуж с Колонденком на подводе. Гуж приказывает Петроку идти на работу достраивать разбомбленный мост. С работы Петрок приходит еле живой. Он решает выгнать самогона, чтобы откупиться от полицаев. За змеевик для аппарата он обменивает свою скрипку. Но самогон не помогает - полицаи требуют его все больше и больше, вваливаются однажды и полицаи из дальней деревни. Не найдя самогона, который уже забрал Гуж, "чужие" полицаи до полусмерти избивают хозяев. Петрок решает покончить с самогоном - разбивает аппарат, откапывает спрятанную в лесу бутылку первача, несет её домой, чтобы полечить избитую Степаниду. Его уже поджидает Гуж. Отчаяние заставляет Петрока выкрикивать в адрес полицаев и немцев все проклятия, что накопились у него на душе. Полицаи избивают его, тащат, полуживого, в местечко - и навсегда пропадает Петрок... Пропадает человек, за всю жизнь не сделавший никому зла, безвольный, но все-таки однажды прикоснувшийся к безжалостным жерновам истории. Когда-то снежной зимой застряли какие-то машины на большаке возле хутора. Люди из машин зашли в хату погреться. Главный из них, приглядевшись к тяжелой жизни хозяев, дал им червонец - на лекарство для болеющей дочери. Этот человек был председатель ЦИКа Белоруссии Червяков. И когда арестовали председателя колхоза Левона, Степанида собрала подписи с колхозников под письмом о невиновности председателя и послала Петрока в Минск - отдать письмо Червякову и заодно вернуть долг - червонец. Петрок опоздал на день - Червякова уже похоронили...

Степанида, придя в себя после побоев, после того как слышала расправу Гужа над Петроком, решает мстить полицаям, немцам - всем, кто разрушил и без того горемычную жизнь. Она знает, что у моста кто-то из местных забрал неразорвавшуюся бомбу. Степанида уверена, что это мог сделать только Корнила. Она идет в местечко, чтобы попытаться передать что-нибудь поесть Петроку в тюрьму и попросить у Корнилы бомбу. От тюрьмы её гонят, забрав передачу. Хитрый Корнила соглашается привезти к ней бомбу на подводе - в обмен на уцелевшего поросенка. Степанида решает бомбой взорвать мост, который уже построен заново. Степанида до поры закапывает бомбу в землю. В местечке она встречает конвой, ведущий куда-то Корнилу, и в страхе возвращается домой, чтобы спрятать бомбу получше. Обессиленная, Степанида ложится отдохнуть в истопке. В дверь ломятся полицаи, они требуют, чтобы она показала, где бомба. Степанида не открывает. Дверь начинают ломать, стреляют сквозь нее. Степанида обливает истопку изнутри керосином и поджигает. Думая, что бомба внутри, полицаи разбегаются. Никто не тушит полыхающее пламя, опасаясь мощного взрыва бомбы. "Но бомба дожидалась своего часа".