Романов был эффективным менеджером, но полным невеждой. Самые закрытые люди. От Ленина до Горбачева: Энциклопедия биографий Романов первый секретарь ленинградского обкома партии биография

Григория Васильевича Романова в Ленинграде называли «хозяином». Его деятельность оценивают по-разному: одни считают Романова крепким руководителем, хорошим организатором, другие – самодуром, душившим инакомыслие. В середине 1980-ых Романова прочили в на пост генерального секретаря ЦК КПСС и рассматривали как главного конкурента Михаила Горбачева.

Начало партийной карьеры

Родился Григорий Романов в Новгородской области в деревенской многодетной семье. В Великую Отечественную воевал на Ленинградском и Прибалтийском фронтах. После войны закончил Ленинградский кораблестроительный вуз. С середины 50-х годов началась его партийная карьера, сначала на ленинградском заводе имени Жданова, где Григорий Васильевич работал, затем Романова начали продвигать по партийной линии выше.

С сентября 1970 года по июнь 83-го Г. В. Романов возглавил Ленинградский горком партии, став фактическим главой города на Неве.

Строитель и угнетатель

Эти 13 лет – ключевые в биографии Романова. За них его и благодарят, и проклинают. При Григории Васильевиче были открыты 19 станций ленинградского метрополитена, крупный спортивно-культурный комплекс, Дворец молодежи… В это время на ленинградских заводах выпускаются такие всемирно известные марки, как трактор «Кировец» (К-700, во многих хозяйствах успешно используется и поныне), ледоход «Арктика», первым дошедший до Северного полюса. При Романове запускается Ленинградская АЭС.

Одновременно с Григорием Романовым связывают репрессии в отношении представителей культуры и искусства, в частности, преследование диссидентов. О негативном влиянии Романова говорят некоторые деятели ленинградского телевидения и товстоноговского театра БДТ. Вместе с тем, в Ленинграде с 1981 года работает Ленинградский рок-клуб и с 1975 года исполняется первая в СССР рок-опера «Орфей и Эвридика».

Однозначной оценки отношения Романова ко всем этим преследованиям нет. Скептики утверждают, что Григорий Васильевич не был таким уж монстром, каким его хотят показать. В частности, академик Дмитрий Лихачев, неоднократно встречавшийся с первым секретарем Ленинградского обкома, говорил, что с Романовым, несмотря на его сложный характер, все же «можно было договориться». При Романове действительно были арестованы или высланы (из страны, в отдаленные области СССР) многие ленинградские диссиденты. Однако этим вопросом тогда занималось «профильное» Пятое управление КГБ, и вряд ли для ускорения данного процесса требовалось личное вмешательство первого секретаря обкома.

Впрочем, незадолго до смерти Григорий Васильевич в интервью «Российской газете» откровенно признался в нелюбви к творчеству писателя Даниила Гранина – Романову не понравилось отношение литератора к ленинградской блокаде. Знаменитая «Блокадная книга» Д. Гранина и А. Адамовича в Ленинграде вышла только тогда, когда Г. В. Романов в 1984 году перебрался на работу в Москву.

Демонизации «хозяина» города на Неве способствовала история с «посудой из Эрмитажа», которую Григорий Романов якобы использовал на свадьбе дочери. Факт этот, хотя и широко обсуждался в зарубежной прессе еще при советской власти, своего подтверждения так и не нашел.

Секретарь ЦК КПСС

С 1983 года Романов в Москве, он вошел в секретариат Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, курировал в этом качестве военно-промышленный комплекс. По словам чиновника, «перетянул» его в Москву еще Брежнев. Некоторые историки-политологи полагают, что сравнительно молодой и перспективный политик Романов в свое время гипотетически мог сменить на посту сразу трех генеральных секретарей – Брежнева, Андропова и Черненко: каждый раз у него была такая возможность. Но в результате внутрипартийных интриг более сильных конкурентов и их сторонников Романову это сделать всякий раз не удавалось.

Почему он не стал генсеком

Григория Романова считают антиподом Горбачева. Лидеры КПРФ до сих пор считают, что если бы Григорий Васильевич занял место Генерального секретаря ЦК КПСС после смерти К. У. Черненко – вместо Горбачева, то СССР бы не развалился: на Горбачева ставил Запад, побаивающийся несговорчивого Романова.

Когда умер Черненко, Романов находился на отдыхе в Сочи. Когда Григорий Васильевич прилетел в Москву, все уже было решено без него. В команде Романова были еще 2 члена ЦК – Щербицкий и Кунаев. Якобы оба не прибыли на решающее заседание пленума ЦК по вине сторонников Горбачева. Щербицкий был в командировке в США, а Кунаева просто вовремя не оповестили о смерти Константина Устиновича. В итоге на пленуме обсуждалась только одна кандидатура на пост генсека центрального комитета партии – М. С. Горбачева. В сущности, Михаил Сергеевич и исполнял обязанности К. У. Черненко во время его болезни.

Как член Политбюро оказался не у дел

В марте 1985 года Горбачев стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, а уже в июле Г. В. Романова решением пленума ЦК вывели из состава Политбюро и секретариата ЦК, объяснив это его уходом на пенсию «по состоянию здоровья». Хотя Романову было на тот момент всего 62 года – для политика это всего лишь зрелый возраст. Говорят, Романов просил Горбачева о руководящей работе, но получил отказ.

За 23 года своей последующей жизни Г. В. Романов никаких ключевых постов больше не занимал. В 1998 году Ельцин назначил ему персональную пенсию за большой вклад в развитие отечественной промышленности.

Скончался Григорий Романов в 2008 году в Москве, похоронен на Кунцевском кладбище.

Смерть: 3 июня (2008-06-03 ) (85 лет)
Москва , Россия Место погребения: Москва , Кунцевское кладбище Партия: КПСС (1944-1991)
КПРФ (1993-2008) Образование: Военная служба Годы службы: - Принадлежность: СССР СССР Род войск: войска связи Звание:

: неверное или отсутствующее изображение

Сражения: оборона Ленинграда Награды:

Григо́рий Васи́льевич Рома́нов ( - ) - советский партийный и государственный деятель. Член Политбюро ЦК КПСС (1976-1985). Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (1973-1976). Секретарь ЦК КПСС (1983-1985 гг.), первый секретарь Ленинградского обкома КПСС (1970-1983). После распада СССР вступил в КПРФ , где занимал руководящие должности.

Биография

Завершено строительство Ленинградского спортивно-концертного комплекса им. В. И. Ленина. Построен Дворец Молодёжи на берегу Малой Невки. Установлен памятник В. В. Маяковскому на улице, носящей имя поэта. На Аптекарском острове открыт НИИ по охране здоровья детей и подростков. 21 августа 1976 года Ленинград перешел на семизначную телефонную нумерацию.

В общественном мнении воспринимался сторонником «жёсткой линии». Являлся реальным претендентом на пост генерального секретаря ЦК КПСС после смерти Ю. В. Андропова и последующей К. У. Черненко , однако в первом случае была избрана компромиссная кандидатура - тяжело больной Черненко, после смерти которого власть удалось перехватить М. С. Горбачёву .

По свидетельству Андрея Сидоренко, ссылающегося на слова В. М. Чебрикова , именно Романова хотел видеть своим преемником Ю. В. Андропов . Во время смерти Черненко Романов находился в отпуске в литовской Паланге .

Григорий Романов скончался 3 июня 2008 года в Москве . Похоронен 6 июня на Кунцевском кладбище .

Оценки деятельности

В Ленинграде Романова называли «хозяин». Потому что 13 романовских лет - тех, что он руководил областью и городом, - потом признают самыми успешными в жизни региона за всё двадцатое столетие. При Романове здесь появится более пятидесяти научно-производственных объединений, будет открыто рекордное количество станций метро, построят знаменитый трактор «Кировец» и ещё более знаменитый ледокол «Арктика», первым достигший Северного полюса. Запустят Ленинградскую атомную станцию. [Валентин Никифоров], первый секретарь Выборгского райкома партии Ленинграда

Григорий Романов был одним из самых одиозных партийных вождей и лично ответственен за множество мерзостей, творимых под его непосредственным руководством и с его высочайшего одобрения. Борис Вишневский , политолог

История личности Романова примечательна тем, что поначалу она покажется типичной для многих в советское время. Нетипичность начинается с проявления его недюжинного ума организатора, способного осознать государственную значимость текущей, как у всех, работы и поднять её на максимально высокий уровень. Организаторский талант во все времена - редкое явление. Он и выделил Романова среди многих.

Он люто ненавидел и травил всех деятелей культуры, которые «не приспосабливались». При нём в 1980 году сфабриковали дело писателя и историка Константина Азадовского, который работал заведующим кафедрой иностранных языков в Мухинском училище. При нём из города был вынужден уехать Сергей Юрский. В то же время версия об изгнании из Ленинграда Аркадия Райкина не находит подтверждения, поскольку он перебрался в Москву по инициативе своего сына ради организации театра «Сатирикон» , а такой переезд был бы невозможен без санкций партийного руководства СССР (Брежнева), которая давалась после изучения характеристики актёра, выданной партийной властью на местах (Романовым).

При Романове были изгнаны из СССР Иосиф Бродский и Сергей Довлатов, но такое решение принималось не на уровне города Ленинграда.

Григорий Васильевич заявлял, что «почти все евреи - это граждане страны - потенциального противника» Нина Катерли

Он сделал так, что весь центр города в коммуналках - потому что в освобождающиеся комнаты заселяли посторонних людей. А когда он начал строительство дамбы и Сергей Залыгин написал в «Новом мире», что Финский залив загниёт, Романов ответил: ну и фиг с ним, загниёт - так засыпем… Очень многие музыканты, актёры, художники при нём перебрались в Москву - работать под Романовым было невозможно. Юрий Вдовин, правозащитник

При Романове посадили по сфабрикованному уголовному делу диссидента Юлия Рыбакова, при Романове запрещали неугодные спектакли и концерты . Следует, однако, заметить, что именно при Романове в Ленинграде была поставлена и непрерывно исполнялась в течении десяти лет (1975-1985) первая в СССР рок-опера "Орфей и Эвридика" , а также в 1981 году заработал Ленинградский рок-клуб - первое в СССР подобное свободолюбивое заведение.

В личном отношении Григорий Романов производил впечатление человека глубоко порядочного, принципиального. Ещё его отличала ровность в обращении с людьми, кто бы ни был перед ним. Насколько мне известно, и в семье у него царила добрая, тёплая атмосфера… Если бы Горбачёву не удалось захватить власть и совершить все свои черные дела по предательству интересов страны, если бы вместо Горбачева на пост Генсека был выбран Григорий Романов (а он был от этого в одном шаге), то мы бы с вами и сейчас продолжали жить в Советском Союзе, конечно, реформированном, модернизированном, но благополучном и сильном.

За годы, когда Г. В. Романов возглавлял Ленинградский областной комитет КПСС, наметились позитивные сдвиги, произошедшие в сельском хозяйстве, в сфере культуры, в образовании и здравоохранении Ленинградской области. За тринадцатилетний период, которые Романов возглавлял регион, здесь вступили в действие ряд крупных сельскохозяйственных строек, был сделан значительный шаг вперёд в развитии промышленного птицеводства. Памятником тех лет по праву стали огромные корпуса птицефабрик и других агропромышленных объектов. Примечательно то, что основы, заложенные в те годы, не только сохранились, но и получили дальнейшее развитие и, более того, приумножаются в настоящее время. Так, сельское хозяйство Ленинградской области вышло на совершенно новый уровень. Благодаря реализации приоритетных национальных проектов, в агропромышленном производстве используются новейшие технологии. В настоящее время животноводство и птицеводство Ленинградской области считаются одними из самых передовых в Российской Федерации. Очень много было сделано при Романове в сфере культуры. Получила значительный толчок в развитии система сельских библиотек. Строились дома культуры.

Высказывания Романова

«Союз борьбы за свободу личности» (группа В. А. Дзибалова; 6 чел. арестованы в 1971); распространение листовок с призывом к бойкоту выборов (Ю. Э. Миньковский арестован в 1973), в защиту А. И. Солженицына (Л. Л. Верди арестован в 1974); деятельность «Кружка друзей социалистической законности» (О. Н. Москвин арестован в 1977); протесты против ввода советских войск в Афганистан (Б. С. Миркин арестован в 1981); демонстрации: памяти декабристов у «Медного всадника» (14.12.1975), художников и литераторов у Петропавловской крепости (май-июнь, 1976), в защиту прав человека 10 декабря 1977, 1978, 1979 гг.; надпись на стене Государева бастиона Петропавловской крепости: «Вы распинаете свободу, но душа человеческая не имеет оков» (Ю. А. Рыбаков , О. А. Волков арестованы в 1976).

Другой формой была деятельность различных независимых объединений: ленинградского отделения «Российского общественного фонда», Фонда помощи семьям политзаключенных (1974-83, распорядители - В. И. Исакова, В. Т. Репин, В. Н. Гаенко), независимая профсоюзная работа (СМОТ - Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся, создано в 1978; Л. Я. Волохонский арестован в 1979, В. Е. Борисов выслан из страны в 1981, В. И. Сытинский арестован в 1984); семинар по общей теории систем (1968-82, на квартире С. Ю. Маслова), женский клуб «Мария» ; религиозно-философсий семинар Т. М. Горичевой (1974-80); христианский семинар и издание журнала «Община» (1974-79, В. Ю. Пореш арестован в 1979); редактирование ист. сб. «Память» (А. Б. Рогинский арестован в 1981); распространение изданий адвентистов седьмого дня (арестованы И. С. Звягин в 1980, Л. К. Нагрицкайте в 1981 и др.); квартирные художественные выставки (Г. Н. Михайлов арестован в 1979); организация групп по занятиям хатха-йогой (А. И. Иванов, профилактическая беседа проведена в 1973 году, продолжил заниматься преступной деятельностью, арестован в 1977, статьи УК РСФСР "Частнопредпринимательская деятельность", "Незаконное врачевание", "Изготовление или сбыт порнографических предметов"и "Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй", изъято 8520 рублей нетрудовых доходов). Особое место занимали еврейские национальные объединения - Ленинградская сионистская организация (Г. И. Бутман, М. С. Коренблит и др. арестованы в 1970); семинар евреев-«отказников» (1979-81, Е. Леин арестован в 1981).

Семья

Жена (с 1946) - Анна Степановна.
Дочь Валентина - закончила Ленинградский Государственный Университет им. А. А. Жданова , кандидат физико-математических наук, преподавала на механико-математическом факультете Московского Государственного Университета им. М. В. Ломоносова , в 1996-1998 гг. председатель Совета директоров КБ «Русский Индустриальный Банк», с 1998 председатель Совета директоров банка Bankhaus Erbe AG (в 1992-1998 «Международный банк Храма Христа Спасителя») , Её муж - О. И. Гайданов .
Дочь Наталья (в замужестве, с 1974, Радченко).

Награды

• Герой Социалистического Труда ()
• медаль «За боевые заслуги» (15.10.1944)

Память

Упоминания в искусстве

Напишите отзыв о статье "Романов, Григорий Васильевич"

Примечания

• «Наш дорогой Роман Авдеевич » Д. А. Гранин (сатира на Григория Романова)

Градоначальники Санкт-Петербурга - Петрограда ( -): Советский период (1917-): «Двоевластие» обкома и Ленсовета ( -1991): Постсоветский период (с ):

Отрывок, характеризующий Романов, Григорий Васильевич

– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.

Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.

Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.

Петербургский вице-губернатор Виктор Лобко: "Григорий Романов был настоящим гражданином России"

Вице-губернатор Санкт-Петербурга выразил свои соболезнования по поводу смерти бывшего первого секретаря Ленинградского обкома КПСС . Как сообщает корреспондент ИА REGNUM , Лобко отметил, что "все петербуржцы знают имя Романова, так как он играл очень существенную роль в истории этого города". "Это был настоящий гражданин России", - сказал чиновник.

По словам Лобко, именно на период руководства городом Романовым "пришелся самый бурный рост жилищного строительства, когда людей доставали из трущоб". "Также был рассвет во многих культурных сферах. Очень жаль, что его не стало. Он жил для города, страны. Романов был очень талантливым и способным организатором", - сказал Лобко.

Сегодня, 3 июня, в Санкт-Петербурге на 86-м году жизни ушел из жизни государственный деятель Григорий Романов.

С сентября 1970 года по 1983 год Григорий Романов являлся первым секретарем Ленинградского обкома КПСС, а с 1971 - членом Президиума Верховного Совета СССР.

В Санкт-Петербурге скончался бывший руководитель Ленинграда Григорий Романов (http://www.regnum.ru/news/1009470.html )

NEWSru.com:: В России

На 86-м году жизни скончался несостоявшийся преемник генсека Брежнева Григорий Романов

В Санкт-Петербурге на 86-м году жизни скончался Григорий Романов , советский партийный и государственный деятель, который долгие годы был первым секретарём Ленинградского обкома КПСС.

Его называли одним из самых влиятельных политиков советской эпохи. Характер Романова был резким и жестким, многие даже его сравнивали со Сталиным. А время его правления питерцы называли "полицейским режимом".

Ленинградским обкомом партии Романов руководил целых 15 лет. С 1970 по 1985 годы - при генсеках ЦК КПСС Леониде Брежневе, Юрии Андропове и Константине Черненко.

Невысокого роста, очень высокомерный, он установил над городом жесткий идеологический контроль. Либеральная интеллигенция его презирала. Прежде всего, из-за мощного давления на деятелей культуры. Как напоминает "Эхо Москвы" , Аркадий Райкин не выдержал постоянного давления ленинградского начальства и вместе со своим театром вынужден был перебраться в Москву. А писатель Даниил Гранин уже в годы перестройки написал ироничный роман, в котором низкорослый областной вождь превращается от постоянного вранья в карлика. Все сразу узнавали в этом герое Григория Романова.

О Романове ходило много слухов – о его связи с популярной певицей Людмилой Сенчиной, хотя сама она это отрицает, о свадьбе его дочери в Таврическом дворце с посудой из Эрмитажа. Тогда в течение нескольких лет общество шумно обсуждало разбитый гостями сервиз из Эрмитажа, а потом выяснилось, что никакого сервиза и свадьбы во дворце не было. Но выяснилось это уже после того, как накал народного возмущения достиг своего предела.

На рубеже 80-х годов Романов неофициально считался одним из возможных кандидатов на пост генерального секретаря ЦК. Еще в 1975 году американский журнал Newsweek назвал его наиболее вероятным преемником Леонида Брежнева. Однако Михаил Горбачев выиграл схватку за власть в марте 1985 года и Романов был отправлен на пенсию.

Как сообщает Фонтанка.ru , в последнее время Романов жил на даче, мемуаров не писал. 7 февраля 2008 года он отпраздновал 85-летний юбилей. О месте похорон Григория Романова - пока не сообщается.

Свадьба в Таврическом и кремлевские войны

В конце XVIII века князь Потемкин устраивал в Екатерининском зале Таврического дворца пышные приемы на несколько тысяч человек. Частым гостем была и сама императрица Екатерина. Когда в восьмидесятые годы ХХ века Ленинград и весь СССР облетела весть о том, что будто бы в Таврическом устроил свадьбу своей дочери первый секретарь обкома партии, да еще взял в Эрмитаже "напрокат" царский сервиз и половину из него не вернул, в Политбюро посыпались письма от разгневанных коммунистов.

Сенсацию выдал немецкий журнал Spiegel . Радио "Свобода" и "Голос Америки" статью пересказали. Слух о свадьбе разнесся в одночасье. Романов молчал, считая неправильным комментировать заграничные сплетни. Советские же газеты об этом не писали, сообщают "Вести" .

"Андропов мне так сказал: не обращай внимания. Мы знаем, что ничего подобного не было. Я говорю: Юрий Владимирович, но вы можете дать информацию о том, что не было! - Хорошо, мы разберемся", - вспоминал Романов.

Наталья, младшая дочь Григория Романова, до сих пор живет в Питере. Интервью не дает принципиально. По словам ее мужа, на их свадьбе, состоявшейся в 1974 году, и взбудоражившей воображение тысяч трудящихся, было всего 10 человек. Торжество было весьма скромным. "Это, конечно, глупость. Свадьба была на даче. Государственной, кстати, даче. А на следующий день мы уехали на пароходе по Волге. Путешествовать. Никакого Таврического не было. И Эрмитажа не было", - вспоминает Лев Радченко.

Когда скандал с мифической свадьбой утих, Романов занялся Ленинградом. За 10 лет в городе построили почти 100 миллионов квадратных метров жилья. Ленинградского "хозяина" заметили. Такой деятельный региональный лидер устраивал центр.

"У него были исключительные отношения с Брежневым. Где-то за два-три года до смерти Брежнева очень хорошие были отношения. Он ему очень доверял. Он сам звонил в Ленинград и домой", - вспоминает вторая дочь Романова Валентина. Но расположением генсека Романов пользовался недолго.

Тем не менее, в 1983 году его пригласили в Москву. Новый генеральный секретарь Юрий Андропов, поручил ему курировать военно-промышленный комплекс. Но рядом с Андроповым все чаще стал появляться и второй секретарь Михаил Горбачев - ему было поручено сельское хозяйство. Горбачев пользовался и явной поддержкой следующего генерального – Константина Черненко.

"Отношения были натянуты между ними. Мы все это чувствовали. И Горбачев использовал разные методы, чтобы не напрямую, а так как-то косвенно представить его в негативной форме", - говорит об отношениях Горбачева и Романова бывший глава Совмина Виталий Воротников.

Когда Черненко скончался, Романов был в Прибалтике. Отсутствовали и двое других членов Политбюро. Но их решили не ждать и провести экстренный пленум. Никто не сомневался, что следующим генсеком станет тот, кого поддержит самый влиятельный человек в Политбюро - Андрей Громыко.

Уговорить его взялся Егор Лигачев. "Накануне открытия пленума мне позвонил Громыко. И говорит: Егор Кузмич, кого будем избирать генсеком? Я ему сказал: надо Горбачева. Он говорит: я тоже считаю, что надо Горбачева. А скажите, кто это мог бы внести предложение? Я говорю: лучше всего вам, Андрей Андреевич. Он говорит: я тоже считаю, что мне надо внести предложение", - вспоминает Лигачев.

Отношения с Горбачевым и его окружением у Романова не сложились. Он ушел с политической сцены. Официальная формулировка - по собственному желанию и состоянию здоровья. Но "свадебная" история преследовала даже пенсионера Романова. Перед выборами первого президента СССР Верховный Совет даже создал комиссию и провел собственное расследование. Но ничего предосудительного так и не нашли.

Справка: Григорий Романов

Романов Григорий Васильевич родился в деревне Зихново, ныне Воровичского района Новгородской области. Член КПСС с 1944. Член Политбюро ЦК КПСС (1976-1985); кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (1973-1976), секретарь ЦК КПСС (1983-1985), член ЦК КПСС (1966-1986).

Участник Великой Отечественной войны; с 1946 года работал конструктором, начальником сектора Центрального конструкторского бюро Министерства судостроительной промышленности; в 1953 году заочно окончил Ленинградский кораблестроительный институт; 1954-1961 - секретарь парткома завода, секретарь, первый секретарь Кировского райкома партии Ленинграда;

1961-1963 - секретарь Ленинградского горкома, секретарь обкома партии; 1963-1970 - второй секретарь, 1970-1983 - первый секретарь Ленинградского обкома КПСС; избирался депутатом Верховного Совета СССР 7-11-го созывов; Герой Социалистического Труда; с 1985 года - на пенсии.

Григорий Романов награжден 3 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденами Трудового Красного Знамени, "Знак Почета" и медалями.

Петербуржцы обязаны Романову началом строительства знаменитой дамбы, призванной защитить город от наводнений, и развитием метро - за этот период было построено 19 станций.

Обновлено 2008-06-03, в 13:06:33

Случилось неизбежное – умер конкурент Михаила Горбачёва в Политбюро ЦК КПСС Григорий Романов

В Петербурге на 86-м году жизни скончался бывший первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов, советский партийный и государственный деятель. В последнее время он жил на даче, мемуаров не писал. 7 февраля 2008 года он отпраздновал 85-летний юбилей.

Григорий Романов руководил ленинградской парторганизацией с 1970 по 1985 год, когда во главе страны стояли Леонид Брежнев, Юрий Андропов и Константин Черненко. Петербуржцы обязаны ему началом строительства знаменитой дамбы, призванной защитить город от наводнений, и развитием метро - за этот период было построено 19 станций.

В начале 80-х Романова прочили на пост Генерального секретаря ЦК КПСС. В 1983 году стал секретарем ЦК КПСС, но сразу после прихода к власти Михаила Горбачева был отправлен на пенсию.

Романов Григорий Васильевич родился 7 февраля 1923 года в деревне Зихново, ныне Воровичского района Новгородской области.

Член КПСС с 1944.

Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС с 1973 по 1976 год.

Член Политбюро ЦК КПСС с 1976 по 1985 год.

Секретарь ЦК КПСС с 1983 по 1985 год.

Член ЦК КПСС с 1966 по 1986 год.

Участник Великой Отечественной войны; с 1946 года работал конструктором, начальником сектора Центрального конструкторского бюро Министерства судостроительной промышленности. В 1953 году заочно окончил Ленинградский кораблестроительный институт; 1954-1961 - секретарь парткома завода, секретарь, первый секретарь Кировского райкома партии Ленинграда; 1961-1963 - секретарь Ленинградского горкома, секретарь обкома партии; 1963-1970 - второй секретарь, 1970-1983 - первый секретарь Ленинградского обкома КПСС; избирался депутатом Верховного Совета СССР 7-11-го созывов; Герой Социалистического Труда. С 1985 года - на пенсии. .

Романов являлся партийным руководителем Ленинграда в 1970-1985 годах, когда во главе государства стояли Леонид Брежнев, Юрий Андропов и Константин Черненко.

В конце 70-х – начале 80-х годов он неофициально считался одним из возможных кандидатов на пост руководителя советского государства.

Романов стал одной из знаковых фигур эпохи застоя, "прославившись" жесткими мерами по установлению идеологического контроля над руководимым им городом.

Среди деятелей культуры и искусства, вынужденных покинуть Ленинград из-за мощного идеологического давления, были Аркадий Райкин и Сергей Юрский.

Григорий Романов был отправлен на пенсию летом 1985 года, через несколько месяцев после прихода к власти Михаила Горбачева.

Три имени руководителей ленинградских коммунистов навечно останутся в народной памяти: Сергей Миронович Киров, Андрей Андреевич Жданов и Григорий Васильевич Романов. Чем дальше время отделяет нас от тех лет, когда во главе Ленинградской партийной организации стоял Г.В. Романов, тем более осознаётся масштабность его личности. Это был крупный государственный талант, созидатель.

Один из многих — один из нас

История личности Романова примечательна тем, что поначалу она покажется типичной для многих в советское время. Нетипичность начинается с проявления его недюжинного ума организатора, способного осознать государственную значимость текущей, как у всех, работы и поднять её на максимально высокий уровень. Организаторский талант во все времена — редкое явление. Он и выделил Романова среди многих.

Но вернёмся к типичному. Родился он в деревне Зихново Боровичского уезда Петроградской губернии (ныне Боровичский район Новгородской области) в большой крестьянской семье. Был в ней младшим, шестым ребёнком. В 1938 году с отличием окончил неполную среднюю школу и ещё до этого вступил в комсомол. В том же году поступил в Ленинградский судостроительный техникум. Как видим, сталинский лозунг «Кадры, овладевшие техникой, — решают всё!» не обошёл стороной пятнадцатилетнего Григория Романова. Но окончить техникум не успел — грянула война…

Воевал от звонка до звонка, с 1941-го по 1945-й. В сентябре 1944 года на фронте вступил в партию. Был контужен и награждён двумя медалями — «За оборону Ленинграда» (1942) и «За боевые заслуги» (1944).

По окончании войны вернулся в техникум и в 1946 году защитил диплом с отличием, получил специальность техника-судокорпусостроителя. Направлен на работу в ЦКБ-53 Судостроительного завода им. А.А. Жданова (ныне «Северная верфь»). Здесь и заявили о себе профессионализм и организаторские способности Романова, о чём сказано в характеристике: «проявил себя технически грамотным конструктором и был выдвинут с рядового конструктора на должность ведущего конструктора, а затем начальника сектора». Работал и учился на вечернем отделении Ленинградского кораблестроительного института. Окончил его в 1953 году по специальности «инженер-кораблестроитель». Тридцать лет — всё впереди…

А, в общем-то, типичная биография молодого советского человека — фронтовика. Да, обратил на себя внимание своей профессиональной культурой, организаторскими способностями, волей и целеустремлённостью. Но таких было немало.

Востребованный временем

Неординарность личности Романова, его выдвижение в ряд немногих, обладающих организаторским, управленческим талантом, государственным мышлением, — всё это стало очевидным с переходом Григория Васильевича на партийную работу. В 1954 году его избирают секретарём парткома завода им. А.А. Жданова. В тридцать пять лет (зрелая молодость!) Романов — первый секретарь Кировского райкома партии Ленинграда.

Такие, как он, были востребованы тогда временем — временем научно-технического и социального прогресса в СССР. В 60—70-е годы ХХ века КПСС, чтобы оставаться руководящей силой советского общества, обязана была выдвинуть на командные позиции (в управлении производственной сферой прежде всего) хорошо подготовленные партийные кадры — кадры, компетентные в вопросах организации наукоёмкого производства. И к тому же знающие не понаслышке, а по собственному жизненному опыту социальные нужды и чаяния рядовых производственников, тех, кого называли простыми советскими людьми. Иными словами, партии, как и всегда, на новом этапе социалистического строительства нужны были кадры, прошедшие школу высококвалифицированного труда, проверку на личную ответственность за принятые решения, доказавшие свою способность руководить со знанием дела и лучшим образом и получившие доверие партийных и беспартийных низов. Романов отвечал этим требованиям в полной мере. К тому же он был необычайно талантлив, умён и, как о нём говорили, дьявольски работоспособен и совершенно бескорыстен. Его стремительное восхождение к вершине партийного руководства Ленинградом не было случайным: в 1961 году он избран секретарём Ленинградского горкома, а в 1962-м — секретарём областного комитета партии, в 1963-м — его вторым секретарём.

То были годы хрущёвского волюнтаризма, о которых Григорий Васильевич не любил вспоминать. Обходился молчанием, что понятно: чуждый непродуманному скоропалительному решению вопросов организации производства, он, производственник до мозга костей, предпочитал не говорить о времени, в которое ему приходилось ограждать, насколько это было возможно, ленинградскую промышленность (он за неё отвечал в обкоме) от лихорадочных нововведений. Чего стоила только одна перестройка партийных органов по производственному принципу: разделение на промышленный и сельский комитеты?! Но и это был для Романова своего рода ценный опыт: он, как говорится, за версту чуял авантюризм, некомпетентность и не допускал к партийному руководству тех, кто страдал этими пороками.

Первый

16 сентября 1970 года произошло поворотное событие в жизни Григория Васильевича — он был избран первым секретарём Ленинградского обкома КПСС. Ему шёл сорок восьмой год — пора расцвета личности!..

Тринадцать лет возглавлял Романов одну из крупнейших организаций КПСС, насчитывавшую к 1983 году 497 тысяч коммунистов. За эти тринадцать лет во всю силу раскрылась его творческая натура. Имя его получило всесоюзную известность. О нём заговорили и за рубежом.

Представить хотя бы эскизно всю многосложную и многообразную деятельность Г.В. Романова в бытность его первым секретарём Ленинградского обкома невозможно в границах одного очерка. Такой задачи его автор перед собой не ставил. Но сказать о выдающихся делах великого ленинградца я попытаюсь.

Первое в их ряду — создание крупных производственных и научно-производственных объединений, что позволило эффективно разрабатывать и внедрять новые технологии. И главное — соединить науку с производством в пору научно-технической революции. Только в шестидесятые годы минувшего века в Ленинграде было образовано девять отраслевых производственных объединений, которые охватывали 43 промышленных предприятия и 14 научно-исследовательских, проектно-конструкторских и технологических организаций. Объединений, подобных ЛОМО, «Светлане», «Электросиле», не было к девяностым годам на Западе (да!), и вряд ли есть они там сегодня. Романов стоял у истоков этого эпохального начинания, ещё будучи секретарём Ленинградского обкома. В семидесятые годы, благодаря его воле и способности видеть будущее производство, оно получило динамичное развитие. К концу восьмидесятых годов в Ленинграде и области уже действовало 161 производственное, научно-производственное и производственно-техническое объединение. На их долю приходилось 70% общего объёма продукции ленинградской промышленности. Да какой — высокотехнологичной! Создано более полутора тысяч новых видов машин и приборов, в том числе таких, аналогов которым не было в мире. В объединении «Электросила» изготовлен турбогенератор мощностью 1 млн. 200 тыс. киловатт. В ЛОМО — уникальный оптический телескоп с зеркалом диаметром 6 метров. Таких шедевров промышленного производства не знал тогда капиталистический Запад.

Романов в одной из бесед со мной (а их было немало: в бытность мою депутатом Государственной думы в 1995—1999 годах я часто встречался с Григорием Васильевичем в его московской квартире) говорил: «Это враньё, что мы сильно отставали от Запада в научно-техническом отношении. Во многом были впереди — в электронике, приборостроении, турбостроении, и не только. Нам нужно было время, чтобы свои достижения в оборонке перевести на рельсы быта людей. Мы приступили к этому. И вырвались бы вперёд, если бы не горбачёвская «перестройка».

Романов был одним из немногих, кто искал и нашёл конкретный способ соединения преимуществ плановой социалистической экономики с достижениями научно-технического прогресса. В этом и заключалась суть создания мощных научно-производственных объединений. Понятно, что ведущие из них были сосредоточены в военно-промышленном комплексе (ВПК), он — нерв всей экономики. США, весь Запад это сильно беспокоило. После злосчастной «перестройки» они не преминули приложить руку к удалению названного нерва: с лихорадочной приватизацией были пущены в распыл мощнейшие объединения ВПК. Боль, которую испытывал Романов, когда заходила речь о трагедии ленинградской промышленности, не передать словами. Надо было видеть его глаза…

Город и область считал общим домом

Другим великим делом первого секретаря Ленинградского обкома стала разработка комплексного плана экономического и социального развития Ленинграда и области на Х пятилетку (1976—1980 годы). Главным его звеном был такой же план развития конкретного производства. Промышленные предприятия стали обрастать учреждениями социально-бытового и культурного назначения, всей той инфраструктурой жизнеобеспечения своих работников, что ныне окончательно добита (всё, что делалось во имя человека, уничтожено во имя прибыли хозяина-собственника). Крупные производственные объединения финансировали строительство детских садов, яслей, домов культуры и отдыха, санаториев, больниц и профилакториев. Разворачивали жилищное строительство для работников и их семей.

Романов лучше других усвоил сталинскую истину: кадры решают всё. Усвоил потому, что осознал: дело не только в системе подготовки и переподготовки кадров. Оно ещё состоит в создании социально-экономических условий для их плодотворной деятельности.

Опыт комплексного планирования, рождённый в Ленинграде, получил широкое распространение в стране и был закреплён в Конституции СССР 1977 года.

При Романове была решена и задача стратегического значения для пятимиллионного города: Ленинград стал обеспечиваться основными продуктами питания (мясо, молоко, масло, яйцо, овощи), производимыми в сельском хозяйстве Ленинградской области. Решить эту задачу было чрезвычайно трудно в весьма неблагоприятных климатических условиях Северо-Запада. В первую очередь предстояло создать мощную материально-техническую базу. Для этого пригодился опыт создания крупных производственных объединений. При поддержке Романова и под его опекой они появились и окрепли в Ленинградской области: объединение тепличных совхозов «Лето» (1971 год), промышленный комплекс по откорму крупного рогатого скота «Пашский», свиноводческий комплекс «Восточный» (1973 год).

Замечу, что в период, когда Романов был первым секретарём обкома, в сельскохозяйственном производстве не то что строго, а жёстко контролировался рост поголовья скота. Его снижение расценивалось как нанесение урона стратегическим продовольственным ресурсам (а что сегодня? кто думает об этих ресурсах, да и есть ли они?).

Областники хранят добрую память о взыскательном первом секретаре. Из воспоминаний селян о нём: «Романова у нас все знали. Он был строгим и рачительным хозяином. Область никому в обиду не давал. Город и область считал общим домом. Одним словом — хозяин».

На благо рабочего класса

И всё же самым значительным из всех деяний Романова, как мне кажется, была его работа, направленная на пополнение рабочего класса Ленинграда профессионально подготовленными кадрами. Он первым из советских политиков осознал остроту этой проблемы в период динамичного развития научно-технического прогресса. И первым увидел путь её решения посредством формирования системы профессионально-технических училищ на базе общего среднего образования. Кадры решают всё. Но в том случае, когда рабочие кадры хорошо образованны, культурны, умны. Без общего среднего образования им такими не стать. Романов подходил к решению проблемы не как технократ-прагматик, каким его нередко представляют недоброжелатели, а как государственный и партийный деятель, прошедший школу ученичества в производственном коллективе.

Григорий Васильевич рассказывал мне, как он убеждал руководство страны в необходимости перевода профессиональных училищ на подготовку рабочих только со средним образованием. Невольно демонстрировал не только свою способность мыслить стратегически, но и тактически верно проводить свою стратегическую линию. Он вспоминал: «Прежде чем пойти к Брежневу, я напросился на приём к Суслову. И стал доказывать ему, что вопрос о профтехучилищах со средним образованием — это вопрос о будущем рабочего класса, о его ведущей роли. Вопрос в первую очередь политический. Вижу — он понимает меня, соглашается, поддерживает. Ну а при его-то поддержке легче говорить с Леонидом Ильичом. Ведь дело-то нешуточное, требующее очень значительных материальных затрат. Минфин сопротивлялся. Да и в Политбюро не все были согласны. Брежнев выслушал меня внимательно, согласился. На Политбюро вопрос был решён».

Ленинград был первым городом, в котором к концу семидесятых годов завершился переход профтехучилищ на среднее образование. В высоких словах о ведущей роли рабочего класса в партийной печати и в устной пропаганде не было недостатка. Романов никогда и ни с кем в красноречии не соревновался, был сдержан в словах. Он создавал условия для материализации заявляемой великой идеи. Необходимо было время, лет 10—15, чтобы сформировалась и окрепла новая генерация рабочих, прошедшая профессиональную подготовку на базе среднего образования. Но трагические для страны события («перестройка» по Горбачёву и «реформы» по Ельцину) остановили советское время, прервали его.

Клевета

Было прервано и время Романова — время созидания, творения нового, прорыва в будущее. Он становился всё более заметной фигурой на политическом небосклоне: с 1973 года — кандидат в члены и с 1976 года — член Политбюро ЦК КПСС, с 1983 года — секретарь ЦК КПСС (оставил Ленинград, переехал в Москву). На Западе к нему всё пристальнее присматривались. Бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен в книге «Власть и жизнь» (1990 год), вспоминая о своей встрече с Романовым летом 1973 года, отмечал, что тот отличался от иных в советском руководстве «непринуждённостью, ясной остротой ума».

Западные аналитики, советологи хорошо это видели и приложили усилия к тому, чтобы в СССР появился миф о «ленинградском диктаторе» как человеке сером, ограниченном, подавляющем малейшее инакомыслие. Наша диссидентствующая интеллигенция подхватила этот миф, сопровождая его клеветой. Самая расхожая клевета — о якобы использовании семьёй Григория Васильевича старинного сервиза из Эрмитажа. Заявлению директора Эрмитажа академика Пиотровского, что этого не было и не могло быть, антисоветские «интеллектуалы» не внимали. Ещё бы, они не могли простить Романову его любви к русской и советской классике и, в частности, его уважительного отношения к Ленинградскому государственному академическому театру драмы им. А.С. Пушкина и его художественному руководителю Игорю Горбачёву.

А вот одну быль интеллигентствующие антисоветчики всячески умалчивают. Случилась она по окончании спектакля в одном из популярных в Ленинграде драматических театров. Григорий Васильевич смотрел спектакль и пришёл к актёрам поблагодарить их за талантливую игру. Один из них, весьма известный, обратился к нему: «Григорий Васильевич, благодетель вы наш. Я к вам с нижайшей просьбой: землицы, землицы бы мне под дачу». Реакция Романова была мгновенной: «Вы забываетесь. Я землёй не торгую».

Антипод Горбачёва

После смерти генсека ЦК КПСС К.У. Черненко Романов являлся реальным кандидатом на главную роль в партии. О смерти генсека он узнал по телевидению (на день позже, чем это случилось), будучи на отдыхе в Сочи, куда его чуть ли не насильно спровадил М. Горбачёв, практически исполнявший обязанности Генерального секретаря ЦК партии в период болезни Черненко. С большим трудом Григорий Васильевич вылетел в Москву — вылет самолёта почему-то (?) задерживался. На заседание Политбюро он прибыл, когда вопрос об избрании Генерального секретаря ЦК КПСС был уже предрешён. Не было на этом заседании сторонников Романова — Щербицкого и Кунаева. Причины их отсутствия горбачёвская команда также хорошо организовала: первого якобы по необходимости задержали в США, куда он был командирован; второго оповестили о смерти генсека с опозданием. По предложению А. Громыко на предстоящий пленум ЦК выносилась одна кандидатура — Михаила Горбачёва.

Горбачёв видел в Романове своего антипода, но признаться в этом, конечно же, был не в состоянии. В характеристике непокорного ленинградца он приписывал ему то, чем страдал сам: ограниченность и коварство. Говоря о человеке крупного таланта, Горбачёв утверждал, что от него «редко можно было дождаться дельной мысли». Серость всегда мстит таланту.

В июле 1985 года пленум ЦК освободил Г.В. Романова «от обязанностей члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья». Все всё понимали: Горбачёв спешил избавиться от своего антипода в партийном руководстве. 62 года — это ли возраст для политика? Григорий Васильевич был преисполнен сил и желания трудиться на благо партии и народа. Он обратился к генсеку с просьбой о восстановлении его на партийной работе, но получил отказ. Горбачёв писал в своих мемуарах: «Встретившись с Романовым, я достаточно откровенно дал понять, что для него нет места в составе руководства».

Кому там было место, мы хорошо знаем.

Мужество стоика

Как геройство — альтернатива предательству, а созидание — разрушению, так Григорий Романов был альтернативой Михаилу Горбачёву. На Западе это прекрасно сознавали, о чём писал Александр Зиновьев: «Брежнев был болен. Дни его были сочтены. Прочие члены Политбюро — тоже старики больные. В качестве будущих лидеров партии стали фигурировать Романов и Горбачёв… Изучив досконально качества того и другого (а возможно, уже как-то «подцепив на крючок» Горбачёва ранее), в соответствующих службах Запада решили устранить Романова и расчистить путь Горбачёву. В средствах массовой информации была изобретена и пущена в ход клевета на Романова…» И дальше А. Зиновьев сказал о том, что в укор нам — коммунистам это явилось позорной страницей истории КПСС: «Изобретатели клеветы были уверены, что «соратники» Романова его не защитят. Так оно и случилось… В защиту Романова не выступил никто». Трусость и равнодушие в партии прокладывают в ней дорогу бесстыдной наглости и предательству, что и случилось. Это нравственный урок нам. Забыть его — значит лишиться совести.

Григорий Васильевич тяжело переживал свою незащищённость. После выдворения на пенсию он долго, почти всю «перестройку», пребывал в изоляции от партии. Мало кто звонил ему и редко кто приходил, за исключением самых верных друзей. Он находился под наблюдением соглядатаев Горбачёва. Романов стоически, мужественно, честь имея, выдержал политическую и моральную блокаду. Не согнулся, не сломался, не озлобился. Сохранил силу духа и ясность ума. Он был не только политической, но и нравственной альтернативой Горбачёву.

Романов придерживался пуританского образа жизни. Вместе с семьёй, состоявшей из шести человек, жил в трёхкомнатной квартире. Не терпел и не прощал увлечения вещизмом. Руководящим партработникам Смольного прямо говорил: «Кто хочет купить машину и построить дачу — пожалуйста. Но прежде напишите заявление об уходе». Григорий Васильевич был готов к превратностям судьбы и никогда на неё не сетовал. Никому не жаловался, никого ни о чём не просил. Был человеком гордым, независимым до щепетильности. Умел держать удар. В «перестройку» он остался непокорным и непокорённым. То же самое можно сказать и о последующих временах жизни Романова.

Человек-легенда

Григорий Васильевич стал членом КПРФ сразу после её II (восстановительного) съезда. Создал землячество ленинградцев в Москве и руководил им до последнего дня своей жизни. Оказал неоценимую помощь Ленинградской областной организации КПРФ на выборах в Государственную думу РФ в 1995 году. Звонил и писал своим соратникам по многолетней работе в городе и области, где о нём вспоминали всё чаще и чаще. Не единожды я был свидетелем того, как люди на митинге, в электричке, в магазине говорили, что видели Романова то в городе, то в области. Я знал, что этого не могло быть: Григорий Васильевич не покидал Москвы, поскольку его жена долгое время недомогала. Я не пытался разуверить товарищей, так как понимал: его «видели» потому, что очень желали видеть. Желали порядка, уверенности в завтрашнем дне. Романов был для ленинградцев символом духа советского времени, когда всё было как надо и как нужно. Был для них символом веры, и потому они его видели. Он стал живой легендой. Таких, как он, в народе не забывают, как не забывают счастье и радость. Помнят не только большие дела, связанные с его именем, но и его всегда уверенный голос, его простоту, искренность и открытость в общении с окружающими.

Помнят его человечность и благородство. Его строгую требовательность, о которой ходили легенды: строг, да справедлив; себя в первую очередь не щадит и никому спуску не даёт, одним словом — Человек!

Ленинград, ставший городом прекрасной, героической судьбы Романова, городом, которому он отдал всё, что имел, — талант, душу, самоотверженный труд — никогда его не забудет. Ленинград всегда будет ему благодарен.

В начале 1980-ых первый секретарь Ленинградского обкома Григорий Романов считался одним из претендентов на высшую власть в Советском Союзе. Есть мнение, что если бы генсеком после смерти Черненко стал Романов, а не Михаил Горбачев, то «все сложилось бы иначе». Попробуем понять, что было бы, если бы во главе страны вновь встал человек по фамилии Романов.

Кто такой Григорий Романов?

В среде старых коммунистов и всех, кто сильно сожалеет о распаде СССР и крушении советской власти, Григорий Романов – это тот самый спаситель и герой, который все мог бы сохранить. Считается, что он проводил бы консервативную линию, закручивал гайки и продолжал бы дело Брежнева, продлевая «Эпоху Застоя». Тем более, что он действительно был вполне реальным претендентом на власть и, «по слухам», любимцем Юрия Андропова. С 1976-го он входил в состав Политбюро. Известен, однако, Романов был вовсе не этим, а тринадцатью годами управления «колыбелью Революции» – Ленинградом. Там период с 1970 по 1983 гг. иногда называют «романовской эпохой».

Оценки деятельности Романова расходятся. Диапазон: от «бурных восторгов» до «полного кошмара», от «выдающегося организатора» до «гонителя всего живого». Что принято ставить в заслуги Романову как руководителю Ленинградского обкома? Бурное развитие метрополитена (открыты 19 новых станций), начало возведение дамбы для защиты города от наводнения (закончили в 2011 году), а также запуск ленинградской атомной электростанции, появление трактора «Кировец» и ледокола «Арктика».

С другой стороны, имя его связывали с гонениями на всякое инакомыслие и, особенно, с травлей всех тех деятелей культуры, которые не горели желанием разделять линию партии. Многим музыкантам, писателям, поэтам пришлось несладко. Романова считают чуть ли не лично ответственным за то, что СССР пришлось покинуть Иосифу Бродскому и Сергею Довлатову. Политолог и журналист Борис Вишневский и вовсе называл Романова «Апостолом Застоя». Парадоксально, но в 1981-м, именно при Романове, в Ленинграде открылся первый в Советском Союзе рок-клуб.

Григорий Романов

Если все это сопоставить, выйдет вполне себе типичный советский руководитель. «Крепкий хозяйственник», который не терпит, когда что-то идет против его планов. Другое дело, что с точки зрения номенклатуры Романов был успешен. А в Политбюро считался едва ли не главным претендентом на власть, тем более, что Союз вступал в «пятилетку пышных похорон». Один за другим умирали зубры советской политики: Косыгин, Суслов, сам Брежнев, затем Пельше, Рашидов. Близился и смертный час Андропова. Романов был на восемь лет старше Горбачева, но значительно моложе брежневских геронтократов.

Считалось, что Андропов очень хотел, чтобы на посту генсека его сменил именно Романов. Видимо, в тот момент, позиции главы Ленинградского обкома действительно были сильны как-никогда. Но тогда Политбюро не рискнуло пойти на омоложение. Генсеком избрали сходившего в гроб Константина Черненко. Он пробыл на посту главы государства приблизительно 13 месяцев. Большую часть этого времени Черненко провел в больнице. Пару раз для него прямо в госпитале проводили выездные заседания Политбюро. Черненко умер в марте 1985-го, председателем похоронной комиссии назначили Горбачева. Это знаковая должность. Советские граждане уже привыкли к тому, что комиссию по организации похорон генсека возглавляет будущий генсек. Так случилось и на этот раз. После этого карьера Романова пошла на спад. Уже 1 июля его вывели из состава Политбюро, сняв с поста секретаря ЦК. Его место занял Эдуард Шеварнадзе.

Могло ли быть иначе?

Могло, но раньше. Есть мнение, что зимой 1984-го, когда умер Андропов, Романов был гораздо сильнее, чем весной 1985-го, когда умер Черненко. За 13 месяцев ветер переменился. Наиболее влиятельные члены Политбюро то ли изначально не очень любили Романова, то ли разочаровались в нем за этот самый год с небольшим. Еще одно важное обстоятельство, которое, конечно, может быть простым совпадением. В момент смерти Черненко Романова в Москве не было. Секретарь ЦК находился в отпуске – в Паланге. То есть вся борьба за власть проходила без его участия. Да и была ли вообще борьба?

Константин Черненко

После смерти Андропова страна осталась без генсека без малого на четверо суток. Андропов умер 9 февраля, а Черненко вступил в должность только 13-го. В случае с Горбачевым все произошло гораздо быстрее. Черненко умер 10 марта. Уже 11-го был объявлено имя нового генерального секретаря. Кандидатуру Горбачева лоббировал лично министр иностранных дел Андрей Громыко, человек очень влиятельный и авторитетный. Лоббировал ли кто-то в марте 85-го Романова – неизвестно. Но, судя по всему, о смерти Черненко он узнал лишь тогда, когда Политбюро уже определилось с выбором приемника. Главным сторонником Романова был Андропов. То есть, в феврале 1984-го Романов имел реальный шансы возглавить страну, а весной 1985-го – уже нет.

Что было бы?

Сложно сказать, что было бы, но можно точно сказать, чего бы не было. Не было бы Перестройки, реформ, кооперативов, потепления в отношениях с западом и так далее. Афганская война продолжалась бы до упора (хотя трудно судить, где там этот упор), Берлинская стена осталась бы на своем месте и делила бы город пополам. СССР застегнулся бы на все пуговицы и, напряжением всех ресурсов, старался бы сохранить империю любой ценой. Акцент в таких ситуациях делается на идеологический фронт. Культуру зажали бы стальными тисками. Никакой тебе рок-волны. В этом плане Романов делал бы то же, что делал Черненко – душил бы.

Жители ГДР разбирают Берлинскую стену

Как Союз решал бы проблемы падения цен на нефть? Затягиванием поясов и отвлечением внимания. Романов любил строить. Союз занялся бы каким-нибудь масштабным строительным проектом. Возможно, вспомнили бы об идее повернуть сибирские реки. Вот только крах все равно случился бы. Только не в начале 90-х, а на десяток лет позже. Союз давал трещину, которую не запрячешь в фундамент грандиозной стройки. И как только эта трещина стала бы заметна невооруженным глазом, местная элита растащила бы республики в разные стороны. Романов мог бы оттянуть этот момент на 8-10 лет. Вот и все.